В рамках кинофестиваля Arctic open в Архангельске состоялся показ фильма «Голос Людмилы», посвященного жертвам аварии на Чернобыльской АЭС.
В этом году исполнилось 70 лет со дня испытания первой атомной бомбы. Теме ядерной энергии была посвящена одна из площадок международного кинофестиваля. В Научной библиотеке САФУ состоялась дискуссия по нашумевшему телесериалу «Чернобыль» от НВО. После писатель Владимир Губарев презентовал читателям свою книгу «А-Бомба: от Сталина до Путина». Финальной точкой «атомного» дня стал показ документального фильма «Голос Людмилы».
Отложенная премьера
Картину снял шведский режиссер Гуннар Бергдал еще в 2001 году. Ее посмотрели во многих странах, а на минувшей неделе, спустя почти два десятилетия, ленту привезли в Россию, первыми ее увидели архангельские зрители. Фильм о трагедии, прогремевшей в Припяти в 1986 году, представил создатель кинодокумента.
Долгое время господин Бергдал был директором крупнейшего международного кинофестиваля в Гётеборге и по долгу службы много путешествовал. Чтобы скоротать в дороге время, режиссер взял в самолет увесистую книгу, которую подыскала для него жена, – произведение называлось «Чернобыльская молитва» авторства Светланы Алексиевич. Оно-то и послужило вдохновением для будущего фильма. «Молитва» открывается воспоминаниями Людмилы Игнатенко – ее муж Василий Игнатенко тушил пожар на Чернобыльской АЭС в первые часы после взрыва и умер от лучевой болезни спустя несколько недель.
– Я начал читать книгу и не мог оторваться, в какой-то момент невольно из моих глаз полились слезы и упали на страницу. Помню, рядом со мной сидела женщина, которая похлопала меня по плечу и спросила, все ли со мной хорошо. Я сказал: да, я в порядке – все дело в этой книге, – поделился перед началом показа Гуннар Бергдал. – По книжке я запомнил, что в финале той главы было написано: «Людмила Игнатенко. Киев». И так угодно было судьбе, что я оказался на кинофестивале в этом городе. Тогда встретился с сотрудницей посольства Швеции в Киеве и спросил, могу ли я найти этого человека. Она тут же зашуршала страничками своей записной книжки, и уже на следующий день я увиделся с Людмилой. Так началась история этого фильма. Съемки состоялись в апреле 2000-го, через два года после первой встречи. И вот результат наших совместных усилий. А я со своей стороны очень рад этой отложенной российской премьере и благодарен организаторам фестиваля за то, что меня пригласили.
Хотелось жить, летать, рожать детей
Фильм начинается архивными съемками – кадры строительства Припяти, возведенной рядом с одной из крупнейших атомных электростанций Европы. Сюда приезжали молодые специалисты со всего СССР – трудились, влюблялись, заводили семьи. До переезда в Припять Людмила жила в Ивано-Франковской области, а в атомоград попала благодаря отличным оценкам: после окончания кулинарного училища 17-летней девушке дали направление в кондитерский цех предприятия «Фабрика-кухня».
Ее будущий супруг Василий Игнатенко родился в белорусской деревне Сперижье, армейскую службу проходил в пожарной части в Москве. Тогда и «загорелся» профессией огнеборца, приехал устраиваться на работу в Припять.
Людмила жила в женском общежитии и вместе с другими девчонками часто помогала ребятам из соседнего мужского в хозяйственных делах. Один из таких визитов в гости в 1980 году стал судьбоносным.
– Как-то раз сидели на кухне, пили чай, забежал Вася, такой веселый, шустрый, жизнерадостный. Он со всеми быстренько поздоровался, заулыбался, поставил сумки, потому что от родителей приехал. Я говорю: господи, да что это за трындычиха прибежала. Он резко посмотрел на меня с улыбкой и произнес в ответ: «Смотри, чтобы эта трындычиха не стала твоим мужем», – вспоминает Людмила Игнатенко.
На момент знакомства девушке было всего 18 лет, а ее будущему супругу – 21. В 1983-м влюбленные сыграли свадьбу, строили планы, мечтали вместе съездить в Москву. От пожарной части, где служил Василий, молодоженам дали однокомнатную квартиру, с балкона которой открывался вид на атомную станцию. «Это был наш маленький рай», – говорит героиня фильма, но ее слова «перечеркивает» кадр могилы мужа.
– Мы всегда думали о хорошем, хотелось жить, летать, рожать детей. Жили мы в Припяти счастливо, весело, интересно, в зеленом красивом городе и не думали никогда, что случится что-то подобное, какое-то горе…
Наступила весна 1986 года. Ночь с 25 на 26 апреля была жаркой и душной. Утром семья собиралась ехать к родителям в Сперижье сажать картошку. Но Припять потряс взрыв, однако поначалу никто не догадывался о масштабах катастрофы… «На станции пожар, я скоро буду. Еще рано – ложись отдыхай», – сказал, уходя на работу, Василий.
Но так и не вернулся домой. В семь утра Людмила, измотанная ожиданием, поймала на лестничной клетке Анатолия Иванченко, коллегу своего мужа. От него узнала, что ребят увезли в больницу, и помчалась туда.
– Вася меня просил: уезжай отсюда, пожалуйста, не надо тебе оставаться в городе. Но как я тогда могла его оставить, – говорит героиня фильма. – Им было очень плохо: они сильно рвали, на лице, на руках были видны отеки. Врач объяснил это тем, что они отравились газами, но радиация в тот день не вспоминалась…
Людмила Игнатенко показывает фото: она уже на пятом месяце беременности, рядом муж и близкие друзья семьи – Татьяна и Виктор Кибенок. Кибенок тоже тушил чернобыльское пламя рука об руку с Игнатенко, вместе товарищи лежали в больнице и умерли с разницей в два дня. А их вдов навсегда связала трагедия, перечеркнувшая судьбы свидетелей и жертв атомной катастрофы.
Симптом болезни дал надежду на счастье
27 апреля первых ликвидаторов отправили в Москву, и Людмила бросилась вслед за мужем. Чтобы попасть в палату, Игнатенко утаила от заведующей радиологическим отделением Ангелины Гуськовой свое положение и заодно приврала, что воспитывает уже двоих детей, – почувствовала, что иначе не пустит. И та сдалась: «Ну ладно, тогда не рожать».
Девушка застала супруга бодрым, веселым и решила, что тот идет на поправку. Но состояние было ложным: так проявляла себя «фаза ходячего призрака» – период мнимого здоровья во время острой лучевой болезни.
– Когда я приехала, ребята сидели и играли в карты, смеялись. Вася увидел меня и сказал: «О, и тут нашла!», – вспоминает женщина. – Мне хотелось его обнять, но сдержала Гуськова: «Обниматься, целоваться нельзя». Потом, оставшись вдвоем с Васей, мы, конечно, обнялись, поцеловались – ну как же можно было удержаться. Он говорит: «Ну что, видишь, попали в Москву, хоть по такому горю, но попали».
Василий успокаивал жену, мол, выпишут через две-три недели, обещал показать столицу. И слово свое по-своему сдержал.
– Каждый час, каждую минуту он менялся на глазах: менялась кожа, менялось тело. А первого мая вечером в Москве был салют, Вася дал медсестре деньги и попросил, чтобы она купила цветы. И, когда я пришла к нему, он говорит: «Открывай окно, сейчас будет салют». Я открыла окно, он подходит сзади, обнял меня и подарил мне три гвоздички. Это были последние его цветы, – сдерживая дрожащий голос, рассказывает Людмила Игнатенко. – 9 Мая, когда Вася не смог подняться, он все равно попросил меня открыть окно, чтобы увидеть салют. Сказал: «Подойди хоть ты к окну, посмотри, какая красота». Я не видела этого салюта уже, слезы не давали смотреть…
Василия Игнатенко не стало 13 мая, ровно спустя два месяца после его дня рождения. Похоронили в запаянном цинковом гробу на Митинском кладбище в Москве, здесь же под бетонными плитами лежат еще 27 его товарищей – ликвидаторов чернобыльской аварии. Через два месяца после смерти супруга Людмила родила дочь, которую по настоянию Василия назвала Наташей. Девочка появилась на свет с циррозом печени и пороком сердца и прожила всего пять дней.
– Я думала, что ребенок во мне защищен, что ему ничего не страшно, – признается Людмила Игнатенко. – После ее смерти врач сказал, что она спасла меня и, если бы не она, мне бы не жить, что всю радиацию, которую я вдыхала от мужа, она забрала на себя.
Дочку Людмила похоронила рядом с мужем. А спустя время, чтобы облегчить тяжесть своего горя, решилась на рождение ребенка, в 1989 году на свет появился маленький Анатолий. Каждый год женщина вместе с сыном ездит в столицу – на могилу Василия Игнатенко.
Правда сильнее всего
Спустя десятилетия героиня фильма возвращается во «временно» покинутый дом. В Припять ее везет Анатолий Найдюк – один из двоих пожарных из караула Игнатенко, которые остались живы после работ по ликвидации аварии.
Мертвый город снова оживает в ее памяти: общежитие, в котором поселилась девчонкой в 79 году, продуктовый магазин, «Фабрика-кухня»… А вот и дом, где жила молодая семья, яблоня, которую супруги сажали вместе. Здесь был зеленый сад, стол и место для шашлыков, озеро с черепахами, выкопанное ребятами-пожарными. Теперь здесь заросли, разруха, дверь в подъезд заколочена, а с балкона больше не видно атомной станции.
Многое в киноленте построено на контрастах: свадебные фото сменяют кадры с похорон, съемки шумных многолюдных праздников – мрачной картиной застывшего города-призрака. Еще одно напоминание о том, насколько зыбким бывает счастье и насколько разрушительными могут оказаться человеческие ошибки.
Зрители, пришедшие на показ, отмечали: документальный фильм «Голос Людмилы» всегда будет выигрывать у художественных картин, реальные люди – у экранных образов, живые эмоции – у актерской игры. Потому что, говоря о Чернобыле, главное – помнить: правда сильнее всего.
Режиссер поставил этот постулат во главу угла: зритель словно остается один на один со свидетелем трагедии – в фильме нет закадровой озвучки, способной навязать субъективную оценку событий, лишь речь главной героини. История жизни Людмилы Игнатенко – отражение судеб всех жертв ядерной катастрофы, поэтому к ее монологу присоединяются голоса матерей и вдов ликвидаторов аварии, а на экране то и дело всплывает длинный список имен погибших…
Наталья ЗАХАРОВА,
фото: Иван МАЛЫГИН
Source: http://xn--80aec1d.xn--p1ai/archives/21762